Какая собака у рой джонса

«Что случилось? Устал? Я же говорил, что ты слишком маленький. Я же говорил, что ты недостаточно быстр. Ты опять плачешь? Маленькая девочка. Девочка снова плачет?» Рой Джонс-младший рыдал, злился, убегал. Но возвращался. Отец довлел над ним, бил и насмехался. Чтобы тот копил ярость, исключил страх и стал чемпионом.

Спасение сослуживца во Вьетнаме, бои за 17 долларов и ружье для шестилетнего сына

Джонс-старший – бывший военный, который прошел Вьетнам. На войне под пулями он спас сослуживца из засады и получил медаль «Бронзовая звезда». «Вы могли бы отдать своего двухнедельного ребенка этому человеку, поехать в отпуск и не думать дважды», – говорил о нем друг семьи Дорис Грант.

В средней школе в Пенсаколе Джонс-старший играл в бейсбол, футбол и баскетбол, но построил карьеру в боксе и провел не меньше 18 профессиональных боев. Треть из них приносили всего по 17 долларов, но: «Однажды я дрался в Мексике. Полторы тысячи долларов – это самое большое, что я получал».

Когда бокс закончился, Джонс-старший устроился электриком на военно-морскую базу и приходил на работу к 6 утра. После смены он занимался фермой, где жили свиньи, лошади, петухи. Часто по хозяйству помогали соседские подростки и сын Рой, который в шесть лет получил на Рождество в подарок ружье, в семь – водил трактор, а в восемь – сел за руль грузовика и врезался в дерево.

«Я думала, что упаду в обморок, когда увидела это», – говорила мать Роя Джонса-младшего Кэрол. Она одна занималась дочерями, потому что Джонс-старший сконцентрировался на воспитании сына. Иногда после работы он смеялся над дочерьми и исполнял танец цыпленка, когда видел, как они двигаются под R&B: «Дети, вы не умеете танцевать».

Джонс-старший продавал тракторы и свиней ради тренировок с детьми и занимался с ними на самодельном ринге (даже когда болел)

Семья Джонсов жила на свиноферме. На пастбище Джонс-старший собрал ринг и повесил несколько груш для тренировок сына. В 5 лет тот уже осваивал с отцом приемы из бокса, в 9 – попросил устроить бой. Это видели соседские подростки, которые присоединились к тренировкам. Они начинались под вечер, длились по четыре часа и заканчивались по темноте.

Среди учеников – местные пацаны и умственно отсталый мальчик Крис, которому Джонс-старший дал спортивную сумку, место в ринге и обезопасил от насмешек: «У этих ребят ничего не было. Никакой игровой площадки. Ничего. Мой дом был единственной формой отдыха».

Первые несанкционированные бои Джонс-младший проводил на пляже в Пенсаколе. Это не приносило денег, но девушки с кепками ходили по зрителям и собирали пожертвования. Вся прибыль шла на закупку экипировки и оплату переездов на турниры. Иногда Джонс-старший ставил деньги на собачьи бега и превращал несколько долларов в 50-60.

Чтобы снова отвезти детей в Алабаму или Миссисипи, Джонс-старший продал несколько тракторов и свиней и подрабатывал по выходным. Когда он устроился на работу в боксерский клуб в округе Эскамбия, то тратил зарплату на прокачку учеников. Тренировки шли в заброшенных зданиях, куда он сам проводил электричество.

На это Джонс-старший тратил все свободное время (даже если был в отпуске или на больничном) и стал ментором, который следил за успеваемостью в школе и в конце недели устраивал вечера с поеданием крабов или устриц. По выходным Джонс-старший загружал десяток детей в разваливающийся фургон, брал бутерброды с колбасой и ехал на соревнования.

«Я думал о том, чтобы убить себя»

Тренировки Джонса-старшего – тотальное давление и убийственные нагрузки. С собой он носил пластиковую трубку или шланг, которыми регулярно лупил сына. Иногда доставалось другим, но Джонс-младший получал больше всех – из-за этого на теле остались рубцы: «Я никогда не отвечал. Иногда плакал. Отец велел бы мне заткнуться. Иногда я не мог, поэтому мы просто продолжали и продолжали идти».

«Когда я бил его, он злился, убегал и плакал. Потом возвращался и хотел сделать больше», – говорил Джонс-старший. Джонс-младший часами прыгал на скакалке и проводил спарринги по восемь раундов без перерыва, когда каждые три минуты выходил свежий боксер. Или вытягивал вперед руки и по несколько минут держал кирпичи. Или упирался одним пальцем в пенек и накручивал круги вокруг него, а потом делал выпрыги.

Джонс-младший не чувствовал любви и всегда думал, что чужие дети для отца важнее, чем он. Дома Джонс-старший по 20 минут порол маленького сына ремнем и публично унижал. Иногда это рождало мысли о побеге или самоубийстве:

«Через какое-то время я уже не думал о том, что мне будет больно или я умру. Мне было больно весь день. Каждый день. Я так боялся своего отца. Он подъезжал на грузовике и искал, что я сделал не так. Не было никакого спасения, никакого оправдания, никакого выхода.

Каждый день одно и то же: школа, домашние задания, работа на ферме, тренировки. Боль или смерть, возможно, были бы лучше, чем та жизнь, которой я жил. Так я превратился в сорвиголову, который сделает абсолютно все. Это не имело большого значения. Раньше я думал о том, чтобы убить себя».

Джонс-младший носил с собой складной нож – на случай, если нужно зарезать отца

Джонс-старший упрекал сына: «Ты слишком похож на мать. Ты никогда ничего не добьешься, если будешь бояться». И постоянно проверял на устойчивость даже на рыбалке. Однажды он крикнул, что увидел в воде двух акул – испугавшись, Джонс-младший уронил удочку и по приказу отца «Сейчас же!» нырнул за ней с мыслью, что его съедят.

Мать Джонса-младшего Кэрол знала обо всем, но не вмешивалась: 

«Это был не самый лучший способ вырастить ребенка. Не могу сказать, что это было плохо. Любой другой мальчик уже убежал бы, но только одно удерживает маленького Роя.

Он чувствует, что закаляется во что-то твердое и прочное. И знает, что если побежит, то станет обычным человеком. Средним, как его противники, падающие перед ним, когда он чувствует, что ужасающая волна проходит через его руки и запястья».

В ринге 10-летний Джонс-младший выходил против соперников, которые старше его на четыре года и тяжелее на семь килограммов. Так хотел отец, который кричал:

– Хочешь быть королем или просто участником?

– Королем!

– Тогда что с тобой не так?

Джонс-младший терпел и прогрессировал, но хотел избавиться от давления отца: «Я молился богу, чтобы не быть посредственным: «Позволь мне быть великим в чем-нибудь». Потому что я знал, что если буду средним, то отец будет доминировать надо мной всю жизнь».

Чем старше становился Джонс-младший, тем острее закручивались конфликты. Он носил с собой складной нож и угрожал отцу пистолетом: «Я слишком уважал его, чтобы драться с ним. Я просто убью его. Или он убьет меня. Вот какой страх был у меня в сердце».

Застреленная собака, которая добила отношения отца и сына

Петушиные бои – любимое занятие и метафора для Джонса-старшего: если человек оказался в яме, у него остается два выбора – умереть или вылезти. Джонс-младший все детство смотрел, как петухи пробивают друг другу черепа, растаскивал их и вырывал из голов стальные шпоры. Руки тряслись, но демонстрация страха перед отцом – слабость и ответное презрение.

Взрослый Джонс-младший разводил петухов для боев, но прекратил, когда в США их запретили. «Я люблю этих птиц больше всего на свете. Я больше не устраиваю бои между ними, но люди не понимают, что борьба – в их природе», – рассказывал Джонс-младший. После запрета на бои он использовал петухов для тренировки боксеров, чтобы укреплять зрение и улучшать координацию рук.

На ферме петухи жили в отдельных клетках. В этой системе Джонс-младший находил параллели с собой: «Видишь? Это его клетка. Она принадлежит ему. Это его мир. Любой другой мужчина должен уважать это. Я провел всю жизнь в клетке отца. Я никогда не буду на 100 процентов тем, кто есть, пока не покину его. Но из-за него меня ничто не беспокоит. Я никогда не столкнусь с чем-то более жестким, чем то, что у меня уже есть».

Рой Джонс-младший с детства любил животных, притягивал их к себе и сравнивал природу с библией. Он научил пони Коко вставать на дыбы, приручил быка и катался на нем верхом или ласкал рычащих на всех собак. Летом-1992 Джонс-младший взял у друга ротвейлера для разведения и привел домой. Собака нырнула под машину и тяжело задышала. Отец испугался и предупредил: «Если он зарычит на меня, я его убью».

Когда восьмилетняя сестра Катандреа побежала к машине, чтобы встретить брата, собака испугалась топота ног, выскочила и вцепилась ей в руку. Друг Кори оттащил и привязал ротвейлера к дереву, пока мать Кэрол ехала с дочерью в больницу. Джонс-старший услышал крики, выстрелил из дробовика и добил двумя пулями в голову.

Врачи наложили Катандрее десяток швов, но все закончилось без осложнений для здоровья. «Я убил твою собаку», – Джонс-старший подъехал к джипу сына и закопал их отношения. Дальше – разрыв: «Тогда мне пришлось уйти от отца. Как только бог сказал «Иди», я направился в лес, но это было очень давно. Теперь все в порядке».

Джонс-младший не общается с отцом, но благодарит: «Он пожертвовал отношениями со мной, чтобы я стал сильнее»

В июне-1992 Джонс-младший в Пенсаколе победил Хорхе Кастро – это последний раз, когда Джонс-старший находился в углу сына. Менеджер Стэнли Левин смягчал ситуацию и выпивал с Джонсом-старшим в баре, хотя давно бросил. Он видел стычки изнутри и чувствовал неуют: «Это печально, потому что Рой-младший скажет вам, что его отец – феноменальный тренер. Я сижу там, где он должен сидеть. Рой безоговорочно любит своего отца».

Джонс-младший укрывался от вопросов про семейный конфликт, Джонс-старший – тоже, но проговаривал: «Я люблю своего сына. Я отдал ему свою жизнь». Он несколько раз помогал сыну с подготовкой к боям, но это делало только хуже. В 2005 году Джонс-младший проиграл Антонио Тарверу и обвинил в этом отца: «Если бы я выиграл бой, все отдали бы славу Рою Джонсу-старшему. Никакая слава не досталась бы ни богу, ни мне, ни Меркерсону [тренер], который привел меня туда. Это было бы правильно?»

Близкие просили Джонса-старшего помириться с сыном, но ничего не получалось. В 1994 году Джонс-младший на Рождество подарил отцу чемпионское кольцо с бриллиантами за восемь тысяч долларов. Через год – купил себе дом и хотел показать ему, но тот отказывался: «Я очень занят. Может быть, когда-нибудь потом».

В подкасте Джо Рогана Джонс-младший сказал, что по-прежнему не общается с отцом. Их отношения заложили его характер, но стали антипримером: «Я благодарен ему, потому что это сделало меня тем, кем я есть сейчас. Я не хотел бы проходить через это снова, но это сделало меня сильнее. Мой отец пожертвовал отношениями со мной, чтобы я стал сильнее. Но я никогда так не поступлю со своими детьми – мне нравится хорошо с ними общаться».