Какие болота были в собаке баскервилей

Любители советского многосерийного фильма о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне наверняка обратили внимание на такой интересный момент.

В 3-й части кино-цикла – там, где сыщик выслеживал преступника с собакой Баскервилей, а его друг помогал ему, – все происходило на болотах. В том числе, прячась от чужих глаз, сам Холмс жил в каком-то странном сооружении на болоте.

Причем там он прятался от глаз всех, включая милого Ватсона. Сыщику помогал лишь мальчик, носивший ему еду.

Следующим после мальчика узнавшим об этом месте был дотошный местный сутяга Френкленд с подзорной трубой. А он уже поделился наблюдением со своим новым знакомым – Джоном Ватсоном.

Радостная встреча друзей возле жилища Холмса. Кадр из фильма Масленникова

В сюжете все завязано именно на болотистой местности:

• само родовое поместье Баскервилей находится посреди болот;
• сэру Генри приходит анонимка с удручающим предупреждением: «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот»;
• Джек Стэплтон держит собаку на клочке суши посреди Гримпенской трясины;
• поимка преступника разворачивается посреди болотных «красот»;
• все прочие события происходят именно там – знакомство Ватсона со Стэплтоном, побег собачки доктора Мортимера и др., и пр.

Словом, рельеф местности был важным обстоятельством. Поэтому ограничиваться съемками в павильоне было нельзя.

В то же время, это должно было быть не просто реалистичное, но именно «подлинно английское» болото, а не, допустим, сибирское или вьетнамское.

В Великобританию в начале 1980-х гг. выезжать для съемок было затруднительно. И режиссер Игорь Масленников решил показать пейзажи Эстонии.

Городские съемки происходили в старой части Таллина, остальные – недалеко от столицы, на природе.

Так в роли английской трясины «выступило» болото Куйстлемма в уезде Лязнемаа.

При этом съемочной группе пришлось как следует попотеть, «бегая по пересеченной местности», чтобы отыскать подходящую натуру.

Так, холмы, мимо которых проезжают герои фильма, нашли не в этом уезде, но в каменоломне близ Таллина. А торфяные топи сняли неподалеку от каменоломен, возле химического комбината, рядом с которым находились отвалы породы.

Впрочем, некоторые коррективы в природные пейзажи пришлось вносить искусственно. Так, художник-постановщик Белла Маневич сделала из картона камни, которые потом поставили то тут, то там в местах, где проезжают и проходят наши персонажи.

Забавный момент, который замечают не все зрители, даже caмые бoльшие поклонники нашей кино-холмсианы: в обеих сериях про собаку болота показывают только с одной стороны.

А всё потому, что с другой стороны снимать было неудобно. Съемочная группа базировалась на дороге из Таллина на Хаапсалу. В те годы это была всего лишь проселочная дорога. Спустя годы здесь построили вполне приличное шоссе.

Сооружение же для обитания нашего сыщика нашли возле поселка Ристи.

Здесь ребята с кинокамерами умудрились отыскать oчeнь любопытное местечко. Это была старая (XIX в.) разрушенная мельница голландского типа.

Вообще в Эстонии такие мельницы – не редкость. Но те из них, которые сохранились хорошо, как правило, местные жители уже используют под свои цели. Например, очень модное дело – ресторан в такой мельнице.

Найденная же для фильма мельница была основательно обветшавшей, а потому никем не отреставрированной.

Жилище Холмса. Кадр из фильма Масленникова

Такая заброшенность была как раз на руку режиссеру. Надо было воссоздать сложные условия, на которые пошел сыщик, чтобы выследить преступника.

«Вы же знаете мои скромные требования, Ватсон: кусок хлеба, чистый воротничок – что мне еще нужно?»

Для этого вполне достаточно было одного мальчика, таскавшего сыщику еду и выполнявшего некоторые его мелкие поручения в ходе расследования.

В самой мельнице именно такой уровень недо-комфорта и был: стены с щелями, сквозняки, в любой момент готовые свалиться сверху вам на голову камни и почти полное отсутствие крыши.

Вот такой интересный колорит использовали для интересных же съемок!

П. с. На близкую тему читайте статьи о том, как Холмс выгодно женил Ватсона, а также о том, считают ли англичане Ливанова лyчшим кино-Холмсом.

Таинственная легенда рода Баскервилей не закончилась в Гримпенской трясине. Не там она и началась. Истоки этой истории таятся в мистических верованиях Девона.

Фильм «Собака Баскервилей» обладает своим обаянием. Это обаяние английского детектива, наполненного представлениями о чопорной английской аристократии и готической романтике «туманного Альбиона», который советские люди, в том числе и съёмочная группа этого фильма, в глаза не видели. Может быть, поэтому такой поэтичностью наполнен этот сериал, что основывался только на созданных мифах о заграничных «кисельных берегах» старой доброй Гримпенской трясины. При этом пропускаем мимо ушей и то, что Ватсон воевал в колониальных войсках в Афганистане, и кокаиновую наркоманию Холмса, и аморальную распущенность аристократических «элит» Британии, наплодивших бастардов (ублюдков, по-нашему), готовых резать друг другу глотки за наследство.

Одна из подобных историй и легла в основу повести Конан Дойла «Собака Баскервилей». Чарльз Баскервиль умирает от страха перед огромной собакой, якобы преследующей уже несколько столетий его род. Наследует Баскервиль-холл его племянник, сэр Генри. Но приехавшего из Америки наследника пытается убить сын младшего брата сэра Чарльза, скрывавшегося под именем энтомолога Стэплтона. Но эта окаянная (братоубийственная) резня «элит» в истории не новинка, недаром Холмс после расстрела собаки приглашает Ватсона на оперу «Гугеноты», где протестанты и католики режут друг дружку, как сумасшедшие. Протестантизм – официальная религия англиканской гонимой церкви, сформировавшейся именно в период XVI-XVII-го веков, во времена Хуго (Гуго) Баскервиля. Гугеноты – это французское название протестантов, а вся история с «Собакой Баскервилей» произошла в Михайлов день резни католиков протестантами в Ниме. Вся эта религиозная, мистическая подоплека упомянута автором неслучайно.

Мистический образ «Собаки Баскервилей» занимал меня с детства. То есть не та собака, что жила у Стэплтона на Гримпенской трясине. Тут всё понятно. А вот что за чудище напало на Гуго Баскервиля и девушку? И, главное, за что?

Вот как зверь описан в первоисточнике, в рукописи 1742-го года: «Огромный, черной масти зверь, сходный видом с собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть смертному»,[1] – таким образом, «Собака Баскервилей» оказывается вовсе не собакой. А кем же?

Образ сверхъестественного чёрного пса широко распространён в английских легендах. В Девоншире, где располагается Баскервиль-холл, он известен как Уиш-гончая, Йет-гончая, или Йелл-гончая. Однако, эти сверхъестественные существа являются без головы,[2] что делает невозможным перегрызание горла сэра Гуго Баскервиля, описанное в рукописи 1742-го года. Зато в том же Девоншире «ведьмы бродят по болотам, перекинувшись черными собаками».[3] Итак, «Собака Баскервилей» была оборотнем, и этот оборотень – женщина, колдунья. Вот это поворот!

С чего бы женщине пугать до смерти дочку фермера и перегрызать горло сквайру? Насколько я знаю женщин, они на это способны. Да, в припадке ревности. Получается, что какая-то женщина ревновала сэра Гуго, а когда получила доказательства его неверности, убила и его, и (непредумышленно) невольную соперницу. Кто может настолько ревновать и почему сэр Гуго не оказал сопротивления оборотню? Сдаётся мне, ответ очевиден: это была его жена.

Да, у него была жена, иначе откуда бы взяться полноправным потомкам, ловящим бабочек на болотах, или проживающим в САСШ? И жена эта была тоже полноправной, поскольку только дети от законного брака могли унаследовать майорат. То, что жена Гуго была оборотнем, объясняет её отсутствие в замке ночью. Она охотилась, перекинувшись вервольфом, поскольку, как утверждает автор рукописи, было полнолуние.

О том, что «Собака Баскервилей» – жена сэра Гуго, была ведьмой, способной перекидываться в нечеловеческий облик, сам автор рукописи, видимо, не знал. Так же, как этого не знали его потомки, и Стэплтон – в том числе. Хотя страсть к изменению облика и фамилии он унаследовал генетически.