Порода собаки кардинала ришелье
И королеву тоже?!
Александр Трофимов в роли кардинала Ришелье в советской экранизации Д’Артаньян и три мушкетёра (1979).
И в нашей, и в англоязычной экранизация романа Александра Дюма “Три мушкетёра” кардинал Ришелье изображён поклонником шахмат (ну, и ещё интриг). А вот в изобразительном искусстве кардинал часто забавляется вовсе не с конями и слонами.
Кристоф Вальц в роли кардинала Ришелье в фильме “Мушкетёры” (2011).
Могущественный кардинал Ришелье (скорее, патриот, чем злобный интриган, по мнению современных историков) обожал котиков. Они буквально заполонили его дворец – и кошкам там позволялось всё.
На момент смерти у кардинала было 14 питомцев – но, возможно, в другие моменты их было даже больше. И вряд ли здесь учтены те, которые не допускались в кабинет и спальню кардинала, не имели имён, а просто были прикормлены и поселились во дворе и подсобных помещениях.
Эдуар Делор (1841-1895). Ришелье и его кошки (Отдых кардинала). Детройтский институт искусств
Как и многие другие картины и рисунки с кардиналом Ришелье, эта выполнена уже после его смерти: кардинал умер в 1642 году в возрасте 57 лет.
Обратите внимание на умилительные детали на картине Эдуара Делора: кардинал игнорирует секретаря с документами (то есть дела государственной важности), любуется своими питомцами.
И не пожалел книгу – подложил её под миску, чтоб котикам удобнее было лакать молоко:
Известны даже имена кардинальских кошек.
Из книги кандидата исторических наук Сергея Нечаева “Ришелье”:
По сути, единственными живыми существами, искренне привязанными к кардиналу де Ришелье, были многочисленные кошки, населявшие кардинальский дворец. Самой любимой была белоснежная кошка по имени Мириам. Ещё одной любимицей считалась Сумиз (Soumise), что в переводе означает “покорная” или “послушная”. Трёхцветную кошку в честь своего детища — газеты с названием Gazette de France — кардинал так и назвал — Газетта. Людовиску кардиналу пристали в подарок из Польши. А ещё были Мими-Пайон, Фелимар, Приам, Тисба, Серполетта, Ракан, Перрюк (Парик) и Рюбис. Но, пожалуй, самым видным котом кардинала был чёрный, как смоль, Люцифер.
Во времена Ришелье всё ещё бытовали дремучие представления о том, будто котики – это дьяволы во плоти. Несчастных даже сжигали на кострах. Так что кардинал сослужил котикам хорошую службу, проигнорировав суеверия и впустив кошек в свою жизнь и в свои покои. Если информация об именах его питомцев точна – очевидно, что назвавший одного из котов Люцифером кардинал был человеком с отменным чувством юмора.
В “Трёх мушкетёрах” Дюма котики вокруг кардинала не бегают, а вот на иллюстрациях Мориса Лелуара (1851 – 1940) они имеются.
Если постараться, кардинала Ришелье с кошкой можно найти и в кино – вот кадр из американского фильма 1948 года:
В роли кардинала – Винсент Прайс.
Имейте в виду, что все эти поздние картины, иллюстрации и, разумеется, кинокадры не годятся для того, чтобы составить представление о внешности кардинала Ришелье. Для этого у нас есть художник Филипп де Шампань (1602 – 1674) – он портретировал кардинала при жизни. Вот оригинал и ремейк одного из многочисленных портретов кардинала Ришелье кисти Филиппа де Шампаня (оригинал написан в 1630-х, хранится в Лувре):
Иллюстрация слева: проект Fat Cat Art
Похоже, в кардинале Ришелье было намного больше человеческого, чем мы себе представляем. И дело не только в котиках. Полагают, что он был влюблён в королеву – Анну Австрийскую (которую в советской экранизации сыграла Алиса Фрейндлих).
Анна Австрийская считалась одной из главных европейских красавиц в своё время – можно надеяться, интерес кардинала к ней был именно личным делом, а не коварной игрой в рамках подготовки очередной интриги.
Насчёт королевы и кардинала есть ещё одна легенда. Будто бы после встреч с кардиналом у королевы всегда были заплаканные глаза. Современники судачили о сложных отношениях. Но кардинал был довольно быстро отвергнут – так что глаза на мокром месте должны были бы быть у него.
Гораздо уместнее такое предположение: болезненная от природы Анна, возможно, среди прочего страдала аллергией – так что причиной ее заплаканных глаз была кошачья шерсть, которой густо была усыпана и одежда, и мебель у кардинала Ришелье.
А на следующем рисунке – куртизанка Марион Делорм, с Ришелье и его котиками. Остаётся надеяться, что у неё не было аллергии. Впрочем, в случае с куртизанками переживать стоит насчёт совсем других болезней, конечно.
Да-да, вы всё правильно поняли: кардинал и к женщинам был неравнодушен – ну, разве чуть менее неравнодушен, чем к котикам.
Вот какие воспоминания о Ришелье оставил его современник Ги Патен, врач, писатель и критик папства:
За два года до смерти (то есть в 1640 году) у кардинала еще было целых три любовницы, из них первая – собственная племянница, вторая – пикардийка, то есть жена маршала де Шальна, а третья – некая парижская красотка по имени Марион Делорм, так что все эти господа в красных шапках приличные скоты.
Источник
Наверняка, нет среди читателей человека, который бы не видел советского еще мультфильма “Пес в сапогах”, лихо перекроившего мушкетерскую историю Дюма-отца. Главные герои мультика – собаки – мушкетеры и кошки, гвардейцы кардинала соответственно. Вроде бы ничего нет непонятного в музыкальной рисованной ленте, простая и веселая пародия на Д`Артаньяна и его друзей. Но мультфильм оказался, так сказать, исторически правдив. И дело все – в кошках.
Кошках Армана Жана дю Плесси Ришелье (1585–1642) – кардинала с 1622 г., с 1624 г. – главы Королевского совета, фактического правителя Франции.
Единственными живыми существами, разделявшими короткие часы досуга Ришелье и искренне к нему привязанными, были населявшие дворец кардинала Пале-Кардиналь многочисленные кошки.
История сохранила имена кошек принадлежавших Ришелье. Самой любимой была белоснежная кошка по имени Мириам. Еще одной любимицей была Сумиз (Soumise), что в переводе означает “особо легкого поведения”.
В честь своего детища газеты с одноименным название «La Gazette» была таким же именем названа трехцветная кошечка Газетта. Кот с именем, которое я не возьмусь переводить: Mounard le Fougueax, обладал донкихотским характером и был очень раздражительным. Хорошим охотником на крыс был кот по кличке Людовик Жестокий (Ludovic le Cruel).
Именно Ришелье стал одним из первых в Европе владельцев кошек ангорской породы. Ему привез такую кошечку из Анкары его друг Николь – Клод Фарби де Пейрешем, ученый и политик, много путешествовавший по Турции. Ангорскую кошку звали Mimi-Paillon. Кот привезенный из Британии звался Фелимор (Felimare), он был похож на тигра.
Придворные и дипломаты знали об увлечении Ришелье кошками и преподносили ему их в качестве подарка. Из Польши привезли для него кошку, которую звали Лодоиска (Ludoviska). Кошечка с красивым именем Rubis sur L’Ongle, что в переводе обозначает Рубин, была истинной леди. Она прославилась тем, что был очень капризна и никогда не оставляла в блюдечке ни капельки молока.
Еще одну пушистую подругу кардинала звали Серполетта (Serpolet).
Серая парочка котов, которая любила спать, связавшись вместе в узел звалась Приам и Тисба. Еще одна парочка котов была рождена в парике драматурга Ракана, поэтому их звали Racan (Ракан) и Перрюк (Парик). Легенда говорит о том, что Ракан, собираясь в гости к кардиналу, надел парик и не заметил спящих там котят, обнаружены они были только в доме Ришелье. Хотя мне кажется, что это только легенда.
Пожалуй, самым знаменитым котом Ришелье был черный кот Люцифер. Люцифер, чёрный кот, названный по имени падшего ангела, сатаны. Это было время охоты на ведьм, которых Ришелье преследовал безжалостно. В это же время Ришелье подписал хартию Сотни. Сотня была ассоциацией французских джентльменов, служивших своей стране, которых дали титулы и землю в Новой Франции в Новом Свете. Они должны были привозить на новые земли поселенцев, строить церкви и правительственные здания, развивать страну. Есть легенда, что Люцифер помогал контрабандой пробираться на корабли, отправлявшиеся в Новый Свет, кошкам, которых тоже преследовали при охоте на ведьм. Известно, что моряки любят кошек, потому что их магические способности на корабле менее опасны, чем крысы, так что кошкам там всегда были более чем рады. По этой легенде более тысячи кошек таким образом добралось до современной Канады и США.
Про других котов тоже говорят, что они помогали перебираться другим кошкам в Новый Свет. Аристофан (также известный как Манг) предположительно спас около двух тысяч кошек, спрятав их в заброшенном сарае. К сожалению, их убежище было обнаружено. Аристофану пришлось основать кошачью колонию, которая, как говорят, до сих пор существует в лесах. Три других кота пожертвовали жизнью ради спасения своих друзей. Джонатан, как говорят, спас более пятисот кошек, Пикл спас одиннадцать сотен, а Софти спас более пятнадцати сотен кошек. Предположительно все эти кошки отправились в Новый Свет с разрешения кардинала.
“Кто знает, – пишет современный историк П.П. Черкасов, – быть может, кардинал, не чуждый мистики, прослышал, что кошки заряжают человека какой-то неведомой (космической или биологической, как сказали бы мы сейчас) энергией, в которой он так нуждался для поддержания сил. Во всяком случае, Ришелье относился к своим кошкам с редкой привязанностью и даже любовью, которой не удостаивал никого из людей”. Так-то оно так, но кошки отличаются и еще одной удивительной способностью. Любя человека, с которым их связала судьба, они способны облегчать ему течение многих болезней, что могут засвидетельствовать специалисты, посвятившие себя изучению кошачьего племени. Кардинал не отличался крепким здоровьем. С юных лет его преследовала хворь, проявлявшаяся в воспалении суставов, головных болях и слабости, на недели, а порою и месяцы приковывавшей Ришелье к постели. Все старания ученых медиков оказывались тщетными. Облегчали страдания лишь тишина, полутьма, прохладная повязка на лбу и кошачья “терапия”.
Так вот, только кошки способны были утишить физические страдания Ришелье. И особенно Мириам. Однако лечение это влекло за собой неизбежное побочное следствие – вездесущую кошачью шерсть, особо неодолимую в не знавший еще пылесосов век. Именно эта шерсть и станет препятствием в нарождавшейся “истории любви” кардинала и самой королевы.
Итак, о кардиналах и королевах… Всякому, кто читал в детстве “Трех мушкетеров” или смотрел одну из многочисленных экранизаций, памятен пылкий роман между юной королевой Анной Австрийской и блистательным Джорджем Вильерсом, герцогом Бэкингемом (1592–1628) – фаворитом и министром английских королей Якова I и Карла I Стюартов. Им то и чинил всяческие козни коварный кардинал Ришелье. Но мало кому известно, что был и другой, увы, несостоявшийся роман – между королевой и кардиналом… Напомним читателям, что к началу нашей истории Ришелье едва исполнилось сорок лет – пик зрелости и для государственного деятеля, и для мужчины, даже если учесть, что в те времена люди взрослели гораздо раньше, а жили, как правило, меньше, чем сейчас. Время не надежд, но свершений, достойных кардинала и главного государственного министра Франции.
Алое кардинальское облачение оттеняло бледность узкого лица, обрамленного черной, ниспадающей густыми локонами шевелюрой. Высокий, мощный лоб; чуть приподнятые, словно в удивлении, брови; длинный, с горбинкой, тонкий нос; волевой рот. Удлиненность овала лица усиливали лихо, по-солдатски закрученные вверх усы и заостренная бородка-эспаньолка. Пронзительный, проникающий взгляд больших серых глаз придавал лицу Ришелье суровое, но, как отмечали современники, одновременно приветливое выражение. Чаще всего в этом взгляде читались ясность и спокойствие уверенного в себе человека. Глаза его вообще обладали некоей завораживающей силой, особенно действующей на женщин. Он знал это и временами не отказывал себе в удовольствии проявить свою власть над ними. Власть, которую в полной мере испытала на себе даже вдова Генриха IV и мать Людовика XIII Мария Медичи, благодаря чьему расположению и вознесся он на государственные высоты. Путь к ним был дорогой через вершины и пропасти. Позади – учеба в Наваррском колледже и академии Плювинеля, кафедра епископа Люсонского и членство в Королевском совете, министерский портфель и многолетняя опала… С отроческих лет Ришелье уяснил, что жизненным его предназначением является служение Франции на политическом поприще. А чтобы преуспеть в этом намерении, требовались соответствующие свойства натуры. А именно честолюбие и властолюбие – и того и другого ему было не занимать. Увы, этим дело не ограничивается: бытует убеждение, будто политик должен руководствоваться лишь рациональными соображениями, трезвым расчетом, изгнав из души все привязанности, любви и нелюбви. Опыт многих великих – от Перикла до Черчилля – доказывает ложность вышеназванного тезиса. Но Ришелье уверовал с младых ногтей, и всю жизнь последовательно применял этот принцип в жизни. Он никогда и никого не любил, ни с кем не заводил дружбы – окружающие делились для него на политических союзников и противников, которые в любой момент могли легко поменяться местами, а также на исполнителей его воли.
Он легко отрекался от недавних сотоварищей и мирился с врагами, причем не в силу беспринципности, а ради следования основополагающему принципу. Однако правила, как известно, крепки исключениями. Однажды (случилось это на исходе 1624 года) кардинал к великому собственному удивлению осознал, что в его сердце возникла пылкая страсть, не имеющая никакой политической подоплеки: любовь к жене Людовика XIII – красавице Анне Австрийской, чьим духовником он стал с первого же дня пребывания испанской инфанты на французской земле.
Теперь несколько слов о королеве. Анна Австрийская (1601–1666) – французская королева, с 1615 года жена Людовика XIII. В 1643–1651 годах была регентшей при их малолетнем сыне Людовике XIV. Предоставим слово независимому от двора биографу-современнику: “Анна Австрийская находилась тогда в расцвете красоты. Отливавшие изумрудом глаза были полны нежности и в то же время величия. Маленький ярко-алый рот не портила даже нижняя губа, чуть выпяченная, как у всех отпрысков австрийского королевского дома Габсбургов, – она была прелестна, когда улыбалась, но умела выразить и глубокое пренебрежение. Кожа ее славилась нежной бархатистой мягкостью, руки и плечи поражали красотой очертаний, и все поэты эпохи воспевали их в своих стихах. Наконец, волосы ее, белокурые в юности и принявшие постепенно каштановый оттенок, завитые и слегка припудренные, очаровательно обрамляли ее лицо, которому самый строгий критик мог бы пожелать разве только чуть менее яркой окраски, а самый требовательный скульптор – побольше тонкости в линии носа. У нее была походка богини”. Уж ничуть не похожа Алиса Фрейндлих, исполнительница роли королевы в знаменитом фильме, на это описание…
При дворе уже давно поговаривали о неладах в королевском семействе. Поначалу юный супруг (напомню, в 1615 году, когда был заключен брак, обоим венценосцам было по четырнадцать лет) боготворил молодую жену. Однако юношеский пыл быстро иссяк, и король вскоре отдалился от Анны, предпочитая общество лошадей, охотничьих собак и ловчих птиц. Он целыми днями пропадал на охоте или забавлялся стрельбой по птицам в аллеях Тюильри.
Впрочем, давала пищу для сплетен и сама королева, относившаяся к Людовику ХIII с явным пренебрежением. У нее были свое общество и свои забавы. Не было только одного – любви. Фрейлины и статс-дамы, по опыту зная, чем излечивается дамская меланхолия, нашептывали: вокруг столько кавалеров, которые готовы охотиться не только на кабанов и оленей!
И первый из них – кардинал Ришелье. Воспитанная при испанском дворе, куда более ханжеском, нежели французский, Анна, разумеется, и помыслить не могла, чтобы снизойти к кому-либо из придворных. Однако Ришелье – хоть и не помазанник Божий, но в каком-то смысле даже больше, чем король: она прекрасно понимала, что подлинные величие и власть обитают не в Лувре, а в дворце Пале-Кардиналь. Но однажды Анна кокетливо заметила: “Какая там любовь! Кардинал сух, желчен и, вероятно, вообще не умеет веселиться. Ей-богу, если эта живая мумия станцует сарабанду, я буду готова на многое…”
И что же? Ришелье сбросил сутану и сплясал! Двор ахнул. Разумеется, на страницах “Трех мушкетеров” этому эпизоду места не нашлось, между тем он свидетельствует, сколь глубокой была охватившая кардинала страсть, ибо сей факт совершенно выпадает из его предыдущего и последующего поведения. Рискуя карьерой, всегда осторожный и предусмотрительный Ришелье даже написал королеве, в самых пылких выражениях излив на бумаге свои чувства. И та, истосковавшаяся по любви, по сути любви еще не знавшая, не устояла.
Увы, дело ограничилось лишь несколькими тайными свиданиями. И всякий раз по их окончанию преданные фрейлины заставали повелительницу в слезах, теряясь в догадках о вызвавшей их причине. На расспросы Анна отвечала: “Не знаю… Стоит ему приблизиться – и я уже плачу. Он умеет говорить и уговаривать. Он вовсе не сухарь, но… Не знаю, я просто не могу. Не могу!” В конце концов, кардинал устал и охладел, вместо пылкой красавицы обнаружив в королеве беспричинную плаксу. Погасла, так по-настоящему и не загоревшись, королева. А вскоре, в 1625 году, в Нотр-Дам де Пари состоялось заочное венчание сестры Людовика XIII, принцессы Генриетты Французской, с английским королем Карлом I Стюартом. Чтобы сопроводить юную королеву на новую родину в Париж прибыл специальный представитель британского монарха – блистательный герцог Бэкингем. И началась иная история, подробности которой вы можете без труда почерпнуть хоть в исторических хрониках, хоть в тех же “Трех мушкетерах”.
О хворях сильных мира сего… Болезнь кардинала Ришелье уже нам известна; известен и способ облегчения страданий. У королевы случай еще сложнее для медицины того времени. От предков Анна Австрийская унаследовала не только знаменитую “габсбургскую губу”, представлявшую собой лишь потомственную портретную черту, но достаточно серьезную болезнь – в те времена представлявшуюся непонятной, хотя и аристократичной (слово “аллергия” еще не было тогда в ходу). Если помните, в романе Дюма наперсницей королевы была кастелянша госпожа Бонасье – фигура, казалось бы, для подобной роли отнюдь не подходящая. Но только на первый взгляд. Дело в том, что прикосновение к телу даже тонкой льняной ткани вызывало у королевы столь сильное нервное раздражение, что она падала в обморок. Она могла носить лишь белье из тончайшего полупрозрачного батиста. Много позже кардинал и первый министр Джулио Мазарини, преемник и бледная тень Ришелье, шутил: “В аду, дорогая, вместо раскаленных сковород вам просто застелют постель полотняными простынями”. Не зря говорят, что прототипом героини андерсеновской “Принцессы на горошине” послужила именно Анна Австрийская. Не выносила она и запаха многих цветов, особенно роз. Именно в силу аллергии она физически не могла терпеть рядом с собой мужа, чей костюм нередко благоухал псиной – по тем временам запах для увлекающегося охотой мужчины вполне достойный. Шерсть любимцев и целителей кардинала также вызывала у Анны Австрийской острую аллергическую реакцию, проявлявшуюся в раздражении глаз и кожи.
В общем, кошки одного лечили, а другую – раздражали в прямом физиологическом смысле. Аллергия победила нарождавшуюся любовь и не позволила взаимному влечению королевы и кардинала вылиться в роман, способный не радикально, может быть, но все-таки поменять ход истории.
=============================================================
https://maxpark.com/community/1851/content/1501253
Источник