Порода собаки почтальона печкина
Эдуард Николаевич Успенский
Привидение из Простоквашино
Глава первая. ПИСЬМО ДЯДИ ФЁДОРА
Весна в Простоквашино всегда приходила неожиданно. Вчера ещё зима была — метели там, морозы. И вдруг солнце на всё небо, лучи, ручьи, гололёд и всё — тепло стало.
Однажды ближе к весне кот Матроскин и пёс Шарик получили письмо из города от дяди Фёдора:
Московская область, деревня Простоквашино, Шарику и Матроскину.
Они очень обрадовались письму. Шарик надел очки, которые у них забыл почтальон Печкин, и начал читать:
«Дорогие мои друзья, лохматый Шарик и полосатый Матроскин!
Недавно мы с мамой и папой побывали в отпуске за границей, в Финляндии…»
Здесь Шарик сделал замечание:
— Некоторые в отпуск уходят, а некоторые даже не знают, что это такое.
— Это ты не знаешь, что это такое?! — поразился Матроскин. — Да ты всю жизнь в отпуске: хвостом вертишь и по полям бегаешь.
Он забрал письмо и сам стал читать:
«За границей жить очень интересно. Там очень чисто, и там всё есть. Но больше всего меня удивило, как много там сделано для детей. Есть детские водяные парки, где все плавают и качаются на искусственных волнах. Там есть музей Мумми-троля и «Диснейленд». Это такой развлекательный городок».
— Знаю, — сказал Шарик. — Я по телевизору видел.
— Конечно, — съехидничал кот, — ты у нас даже спишь без отрыва от телевизора.
Он стал продолжать:
«И ещё меня катали на специальной тележке, в которую был запряжён верблюд».
Шарик снова удивился:
— Почему это в Финляндии на верблюде катают? Там должны на оленях катать.
— Эх, ты! — говорит кот. — Это для экзотики. Оленей там каждый ребёнок видел, а верблюдов нет. У них верблюды редко встречаются. Как примерно у нас страусы. Вот они на верблюдах и катаются.
Дальше Шарик письмо до конца читал:
«Дорогие мои друзья, когда я приеду к вам на лето, мы должны в Простоквашино тоже что-то интересное устроить, чтобы дети могли развлекаться, а родители отдыхать. Правильно?»
— Всё, — сказал Матроскин. — Дожили. Наша спокойная жизнь в Простоквашино закончилась — будем Финляндию догонять.
Глава вторая. СОБАЧКА ДЛЯ ПОЧТАЛЬОНА ПЕЧКИНА
Почтальон Печкин много лет мечтал маленькую собачку завести. Но такую, чтобы была не очень кусачая, не из сторожевых, и чтобы была не очень лизучая, не из комнатных. Так, серединка на половинку.
— Мало ли что? — говорил Печкин. — Уйду я в деревню почту разносить, а кто-нибудь придёт и мой велосипед утащит.
Он всё время просил маму дяди Фёдора купить ему такую собачку.
Наконец мама дяди Фёдора собралась Печкину такой подарок сделать. Они с папой и с дядей Фёдором приехали на Птичий рынок.
На Птичьем рынке было очень скользко. Там продавцы и покупатели все за руки держались, чтобы не упасть. А упасть можно было только на собственную попу, потому что такая толкучка была.
Там много было собак всех сортов и всех размеров. Собаки прыгали, лаяли и скулили.
И продавцов было много самых разных: толстых и худых, причёсанных и непричёсанных, аккуратных и совсем драных. Они всё время своих собак расхваливали:
— Купите мою овчарку, не пожалеете. Лучший друг. Буквально от сердца отрываю за сто рублей.
— Нет, лучше возьмите моего ротвейлера. Замечательная собака, прекрасный сторож, очень строгая. Всю семью перекусала.
Мама папе говорит:
— Собаку надо покупать, глядя не на собаку, а на продавца. Мне вон тот гражданин в серебряных очках очень нравится. Давай подойдём к нему.
Гражданин в серебряных очках держал за пазухой плотную рыжую собачку — совсем щенка.
Мама спросила его:
— Что вы можете сказать об этой собачке? Чем она хороша?
Продавец ответил:
— Эта собака всем хороша. Это собака многоцелевого назначения. И охотничья, и сторожевая, и домашняя. Это особая порода тибетско-монгольская, ши-цу-цы называется. Её тибетские далай-ламы [1]для жизни в суровых континентальных условиях вывели.
— Расшифруйте, пожалуйста, — просит папа.
— Тут и расшифровывать нечего, — говорит продавец. — Она может в мороз спокойно на снегу спать, и в жаркий день так же спокойно может по пустыне с верблюдами ходить.
— Нам именно такая собака и нужна, — решила мама. — У нас в Простоквашино другой погоды просто не бывает. Будет она и зимой, и летом Печкину помогать.
Дядя Фёдор тихо говорит маме:
— Мама, ты спроси фотографию родителей.
Мама спрашивает продавца:
— У вас фотография родителей есть?
— Есть, конечно, — говорит продавец. — Только дома. Я фотографию родителей с собой не ношу. Только фотографию жены, и то не всегда.
— Я про фотографию родителей собачки спрашиваю, — говорит мама.
— К большому моему сожалению фотографии нет, — отвечает продавец в серебряных очках. — У меня кто-то дома фотоаппарат сгрыз.
А собачка вертелась, вертелась в руках у продавца, потом как высунется, как лизнёт маму в нос. Мама и растаяла.
— Берём!
— Берите, берите, не пожалеете. Эта собака много, много радости вам и вашим детишкам принесёт. Таких собак во всей Европе, может быть, всего две штуки.
Дядя Фёдор спрашивает:
— А у вас родословная есть на собаку?
— Какая родословная, — говорит гражданин в серебряных очках, — если этих собак всего две штуки на Европу. Я вам говорю: берите, не пожалеете. Не раз вы меня добрым словом помянете.
— А как вас вспоминать добрым словом? — спросила мама.
— Очень легко запомнить: кандидат биологических наук Юрий Николаевич Колесников. Вот вам моя визитная карточка.
Мама купила собачку за сто рублей, и они с папой домой пошли.
В первый же день мама дяди Фёдора вспомнила Юрия Николаевича. Потому что собачка породы ши-цу-цы как только в доме оказалась, сразу у неё две пары самых дорогих туфель сгрызла.
Тогда мама сказала:
— Вот что, дядя Фёдор, ты уже не маленький, тебе девять лет скоро. Пока у тебя каникулы, бери-ка ты эту собачку и скорей отвези её Печкину в Простоквашино. Если она у нас ещё два дня проживёт, мы с папой на работу босиком будем ходить.
Глава третья. ПРЕОБРАЖЕНИЕ СОБАКИ КАШТАНКИ
Печкин очень обрадовался собачке и назвал её в честь писателя Антона Павловича Чехова Каштанкой. Он постоянно её обучал:
— Каштанка, ко мне! Каштанка, лапу! Каштанка, голос! Каштанка, принеси мне валенки.
Каштанка все команды выполняла с удовольствием, но почему-то всё делала на бегу. Она ни минуты не могла стоять на месте.
Она приносила Печкину валенки, но сразу же уносила их обратно. Потом снова приносила и снова утаскивала, а отдавать никак не хотела.
— Отдай валенки, кому говорю!
Ноль результата. Приходилось Печкину за своими валенками долго босиком по холодному полу гоняться.
Источник
Почтальон Печкин много лет мечтал маленькую собачку завести. Но такую, чтобы была не очень кусачая, не из сторожевых, и чтобы была не очень лизучая, не из комнатных. Так, серединка на половинку.
— Мало ли что? — говорил Печкин. — Уйду я в деревню почту разносить, а кто-нибудь придёт и мой велосипед утащит.
Он всё время просил маму дяди Фёдора купить ему такую собачку.
Наконец мама дяди Фёдора собралась Печкину такой подарок сделать. Они с папой и с дядей Фёдором приехали на Птичий рынок.
На Птичьем рынке было очень скользко. Там продавцы и покупатели все за руки держались, чтобы не упасть. А упасть можно было только на собственную попу, потому что такая толкучка была.
Там много было собак всех сортов и всех размеров. Собаки прыгали, лаяли и скулили.
И продавцов было много самых разных: толстых и худых, причёсанных и непричёсанных, аккуратных и совсем драных. Они всё время своих собак расхваливали:
— Купите мою овчарку, не пожалеете. Лучший друг. Буквально от сердца отрываю за сто рублей.
— Нет, лучше возьмите моего ротвейлера. Замечательная собака, прекрасный сторож, очень строгая. Всю семью перекусала.
Мама папе говорит:
— Собаку надо покупать, глядя не на собаку, а на продавца. Мне вон тот гражданин в серебряных очках очень нравится. Давай подойдём к нему.
Гражданин в серебряных очках держал за пазухой плотную рыжую собачку — совсем щенка.
Мама спросила его:
— Что вы можете сказать об этой собачке? Чем она хороша?
Продавец ответил:
— Эта собака всем хороша. Это собака многоцелевого назначения. И охотничья, и сторожевая, и домашняя. Это особая порода тибетско-монгольская, ши-цу-цы называется. Её тибетские далай-ламы для жизни в суровых континентальных условиях вывели.
— Расшифруйте, пожалуйста, — просит папа.
— Тут и расшифровывать нечего, — говорит продавец. — Она может в мороз спокойно на снегу спать, и в жаркий день так же спокойно может по пустыне с верблюдами ходить.
— Нам именно такая собака и нужна, — решила мама. — У нас в Простоквашино другой погоды просто не бывает. Будет она и зимой, и летом Печкину помогать.
Дядя Фёдор тихо говорит маме:
— Мама, ты спроси фотографию родителей.
Мама спрашивает продавца:
— У вас фотография родителей есть?
— Есть, конечно, — говорит продавец. — Только дома. Я фотографию родителей с собой не ношу. Только фотографию жены, и то не всегда.
— Я про фотографию родителей собачки спрашиваю, — говорит мама.
— К большому моему сожалению фотографии нет, — отвечает продавец в серебряных очках. — У меня кто-то дома фотоаппарат сгрыз.
А собачка вертелась, вертелась в руках у продавца, потом как высунется, как лизнёт маму в нос. Мама и растаяла.
— Берём!
— Берите, берите, не пожалеете. Эта собака много, много радости вам и вашим детишкам принесёт. Таких собак во всей Европе, может быть, всего две штуки.
Дядя Фёдор спрашивает:
— А у вас родословная есть на собаку?
— Какая родословная, — говорит гражданин в серебряных очках, — если этих собак всего две штуки на Европу. Я вам говорю: берите, не пожалеете. Не раз вы меня добрым словом помянете.
— А как вас вспоминать добрым словом? — спросила мама.
— Очень легко запомнить: кандидат биологических наук Юрий Николаевич Колесников. Вот вам моя визитная карточка.
Мама купила собачку за сто рублей, и они с папой домой пошли.
В первый же день мама дяди Фёдора вспомнила Юрия Николаевича. Потому что собачка породы ши-цу-цы как только в доме оказалась, сразу у неё две пары самых дорогих туфель сгрызла.
Тогда мама сказала:
— Вот что, дядя Фёдор, ты уже не маленький, тебе девять лет скоро. Пока у тебя каникулы, бери-ка ты эту собачку и скорей отвези её Печкину в Простоквашино. Если она у нас ещё два дня проживёт, мы с папой на работу босиком будем ходить.
Источник
[пользователь заблокирован] 4 года назад В игре “Союз нерушимый”: Собакой какой породы назвал своего друга Матроскин? ответ достаточно простой. Перед нами восемь букв, самое главное хорошо знать мультик, поэтому можно с легкостью сказать порода – СПАНИЕЛЬ автор вопроса выбрал этот ответ лучшим Тюшаня 4 года назад Только на днях смотрела с малышом своим замечательный мультфильм “Трое из Простоквашино”. Нравится мне этот мультфильм, особенно озвучка героев А Матроскин когда поругался с Шариком назвал его Спаниель несчастный. Так что думаю правильный ответ на данный вопрос:спаниель Аватория 4 года назад Любимый мультфильм моего маленького сыночка, он может его смотреть по сто раз в неделю и каждый раз как новый. Сама в детстве тоже смотрела, но не вспомнила бы. Есть там такой эпизод, когда псу Шарику надоело сидеть дома и он собрался на охоту “подстрелить чего-нибудь вкусненького”, а кот Матроскин с усмешкой говорит ему: “Иди, иди, спаниель несчастный”. Так что правильным ответом будет порода собаки – спаниель. КРАСНЫЙ КУЛИНАР 4 года назад В игре Союз нерушимый кот Матроскин, деловито изображенный на картинке, в одном из споров с любителем фото-охоты назвал его СПАНИЕЛЬ несчастный. Шарик тогда очень резко на него обиделся, но в итоге все закончилось миром. Ведь перед лицом общего врага – того же почтальона – приходится объединяться. МарияСС 4 года назад Правильным ответом на данный вопрос будет такая порода собак как СПАНИЕЛЬ. Именно “несчастным спаниелем” обозвал Кот Матроскин своего друга Шарика. А если кто забыл это из мультика, подобрать породу по представленным буквам тоже не составит труда. Удачи в игре! Azamatik 4 года назад Любимый мультфильм детства. Дядя Федор, Шарик, Матроскин, Почтальон Печкин. И все смотревшие, наверное, помнят, что Матроскин назвал Шарика Спаниелем. Именно такой будет правильный ответ в игре “Союз нерушимый”: Спаниель. БУКВИЦА 4 года назад Вероятно,в данном случае, имеются ввиду слова:…иди, иди СПАНИЕЛЬ несчастный…Ответ – СПАНИЕЛЬ. Знаете ответ? |
Источник
Æèë-áûë êîãäà-òî â Ñîâåòñêîì ñîþçå Äÿäÿ Ôåäîð. Âîîáùå-òî, ýòî áûë ìàëü÷èê, íî çà îñòðîòó óìà åãî âñå çâàëè äÿäåé. È âîò ýòîò ìàëü÷èê ñòàë ãåðîåì òðåõ ÷àñòåé ìóëüòñåðèàëà: «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», «Êàíèêóëû â Ïðîñòîêâàøèíî» è «Çèìà â Ïðîñòîêâàøèíî». âåçäå ýòîò ìàëü÷èê ðàçíûé.
Ïàïà
 ïîñëåäíåé òðåòüåé ñåðèè ìóëüòôèëüìà âûÿñíÿåòñÿ, ÷òî îí àêàäåìèê. Âïðî÷åì, ýòî è òàê âèäíî ïî áîðîäå è òðóáêå, êîòîðóþ ïàïà âðåìÿ îò âðåìåíè ïîêóðèâàåò. Îäíàêî ìíîæåñòâî çâåçä íà íàó÷íîì îëèìïå ïàïå íàâåðíÿêà óõâàòèòü íå óäàëîñü. Èíà÷å ñ ÷åãî áû èì «Ìîñêâè÷» èç âòîðîé ñåðèè ìåíÿòü íà «Çàïîðîæåö», ïî ñëîâàì ìàìû «ñòàðûé, ðàçëîìàííûé»? À ïîòîì åãî åùå ÷èíèòü, âûòàñêèâàòü èç ñóãðîáîâ (ìàìà æå ãîâîðèëà ñòàðûé).
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
 îòíîøåíèè ðåáåíêà ïàïà ëîÿëåí íè÷åãî åìó íå çàïðåùàåò, îäíàêî âîñïèòàíèåì îñîáî íå çàíèìàåòñÿ. Çà ÷òî ðåãóëÿðíî ïîëó÷àåò íàãîíÿè îò ìàìû. Íàïðèìåð, âìåñòî òîãî, ÷òîáû ñîâìåñòíî çàíÿòüñÿ ñ ðåáåíêîì îáó÷åíèåì ãàë÷îíêà àëôàâèòó, ïàïà ìèðíî ÷èòàåò ãàçåòó. Âîò ðåáåíîê è ðàñòåò, êàê òðàâà ïðèäîðîæíàÿ. Äàæå êîãäà Äÿäÿ Ôåäîð îñëóøàëñÿ ðîäèòåëåé è ñáåæàë â Ïðîñòîêâàøèíî, ïàïà ìèðîëþáèâî îòïóñòèë îòïðûñêà, îòïðàâèâøèñü ñ ñóïðóãîé íà êóðîðò.
Ñâîåé æåíå ñ ãîëîñîì íåñðàâíåííîé Âàëåíòèíû Òàëûçèíîé îí ïîä÷èíÿåòñÿ âî âñåì, õîòÿ ìíîãèõ äåéñòâèé è íå îäîáðÿåò. Íå ðåâíèâ, õîòÿ äëÿ ýòîãî åñòü âñå îñíîâàíèÿ.  òî æå âðåìÿ ïîäóìûâàåò î äðóãîì ðåáåíêå. Ìàìà ïðîòèâ, ïîíèìàÿ, ÷òî ïåëåíêè è ïðî÷èå õëîïîòû («ïàìïåðñîâ» âåäü òîãäà íå áûëî!) ëÿãóò íà åå õðóïêèå ïëå÷è.
Êàäð èç ì/ô «Êàíèêóëû â Ïðîñòîêâàøèíî», 1980 ã.
Ìàìà
Ñåãîäíÿ åå áû îõàðàêòåðèçîâàëè êàê âçäîðíóþ ñêàíäàëüíóþ áàáó. Ñòåðâó. Ñâîåãî ñûíà îíà ïûòàåòñÿ äåðæàòü â åæîâûõ ðóêàâèöàõ, ÷òî, âïðî÷åì, åé ñîâñåì íå óäàåòñÿ.  òî æå âðåìÿ, êàê è ïàïà, î âîñïèòàíèè äåòåé èìååò âåñüìà äàëåêîå ïðåäñòàâëåíèå. Ðåáåíîê ÷àñòî îñòàåòñÿ áåç ïðèñìîòðà, åñò íåïîëåçíûå áóòåðáðîäû ñ êîëáàñîé è òÿãàåòñÿ ñ áðîäÿ÷èìè æèâîòíûìè.
 òî æå âðåìÿ ìàìà ñëèøêîì îçàáî÷åíà ñîáñòâåííîé âíåøíîñòüþ è äîñóãîì. Ïîñìîòðèòå òîëüêî íà åå òî÷åíóþ ôèãóðó ! Íå èíà÷å ñèäèò íà äèåòàõ. À ñàìîäåÿòåëüíîñòü! Âìåñòî òîãî, ÷òîáû ïîñèäåòü âå÷åðîê â ñåìüå, ìàìà áåãàåò íà ñîìíèòåëüíîãî ðîäà ïåñíîïåíèÿ. Íå èñêëþ÷åíî, ÷òî èç-çà ðóêîâîäèòåëÿ ýòîé ñàìîé ñàìîäåÿòåëüíîñòè.
Çàÿâëÿåò, ÷òî ñèë ó íåå íà äîìàøíèõ æèâîòíûõ, äðóçåé, îäíèì ñëîâîì, ðåáåíêà êàòàñòðîôè÷åñêè íå äîñòàåò: «Ìíå åëå-åëå ñèë õâàòàåò òåëåâèçîð ñìîòðåòü!» À íà ñàìîäåÿòåëüíîñòü, çíà÷èò, è òåëåâèçîð åñòü! Ïðàâäà, çà òåëåâèçîðîì çàìå÷åíà íå áûëà íè ðàçó ÷àùå âîçíèêàåò èç êóõíè. Ñïîðòèâíà, ÷òî ïîäòâåðæäàåò ñàìîîòâåðæåííàÿ è óñïåøíàÿ ïîïûòêà ïîõîäà â Ïðîñòîêâàøèíî èç ãîðîäà íà ëûæàõ.
Êàäð èç ì/ô «Êàíèêóëû â Ïðîñòîêâàøèíî», 1980 ã.
Òåì íå ìåíåå ìàìà íàâåðíÿêà ïîëó÷àåò íåïëîõèå ïî ñîâåòñêèì âðåìåíàì äåíüãè. Èíà÷å îòêóäà ó íåå âîçüìóòñÿ ÷åòûðå íåíàäåâàííûõ ïëàòüÿ, âûãóëèâàòü êîòîðûå îíè îòïðàâèëèñü íà êóðîðò? Ïàïèíû ðåñóðñû, ïîíÿòíîå äåëî, òðàòÿòñÿ íà ïî÷èíêó ñòàðîãî àâòî. Ïðàãìàòè÷íà. Åé âî âñåì íóæíà ïîëüçà.  ÷àñòíîñòè, êàðòèíà íà ñòåíå äûðêó â îáîÿõ çàãîðàæèâàåò.
Âðåìÿ îò âðåìåíè (ê êîíöó êàæäîé ñåðèè) ìàìà ÷åñòíî ïûòàåòñÿ èñïðàâèòüñÿ. Ýòî åé óäàåòñÿ ñ òðóäîì.
Äÿäÿ Ôåäîð
Èíîãäà ñîçäàåòñÿ âïå÷àòëåíèå, ÷òî îí ñàìûé ðàçóìíûé ïðåäñòàâèòåëü ñåìåéñòâà. Ìàëü÷èê ðàñòåò íå ïî äíÿì, à ïî ÷àñàì. Ïî êðàéíåé ìåðå â êàæäîé ñåðèè îí ðàçíûé (âïðî÷åì, äðóãèõ ïåðñîíàæåé ìóëüòôèëüìà åãî ðîäèòåëåé ýòî òîæå êàñàåòñÿ).
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
Íåïîñëóøíûé, ñêëîíåí ê ïîáåãàì èç äîìà (ïðè òàêèõ ðîäèòåëÿõ íåóäèâèòåëüíî). Îäíàêî ñàìîñòîÿòåëåí è â áåäå íå ïðîïàäåò. Îòíîñèòñÿ ê êàòåãîðèè âåçóí÷èêîâ: äî äåðåâíè Ïðîñòîêâàøèíî äîáèðàëñÿ áåç ïðîáëåì, è êàêèì-òî óäèâèòåëüíûì îáðàçîì åìó óäàëîñü íàéòè íåáîëüøîé êëàä, êîòîðîãî õâàòèëî íà ïîêóïêó êîðîâû.
À â öåëîì ìèëûé äîáðûé ìàëü÷èê, íåìíîãî îäèíîêèé è ñêëîííûé ê ôàíòàçèðîâàíèþ. Âïðî÷åì, êîãäà â ñåìüå ïîÿâèòñÿ åùå îäèí ðåáåíîê, îí ñòàíåò îòëè÷íîé äëÿ íåãî íÿíüêîé. Õîðîøèé òèïàæ äëÿ ïåðâåíöà.
Øàðèê
À ïåñ ÿâíî íåäîåäàåò! Âû íàâåðíÿêà çàìåòèëè, êàêîå ó íåãî òåëî êîæà äà êîñòè. Ýòî íàñòîÿùåé îõîòíè÷üåé ñîáàêå ïîëîæåíî áûòü ïîäæàðîé, à Øàðèê, ïóñòü è ëþáèòåëü îõîòû, íî «èç äâîðîâûõ». Íåñìîòðÿ íà âîëüãîòíóþ äåðåâåíñêóþ æèçíü, äî çíàêîìñòâà ñ Äÿäåé Ôåäîðîì Øàðèêó æèëîñü ÿâíî íåñëàäêî.
Øàðèê
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
Íàæèòàÿ çà ãîäû ñêèòàíèÿ ñêðîìíîñòü, åñëè íå ñêàçàòü çàáèòîñòü (ïîäòâåðæäàåòñÿ íåîäíîêðàòíî ïî õîäó ìóëüòôèëüìà), âîîáùå ïîðîæäàåò âîïðîñ: êàê æå åìó óäàëîñü âûæèòü? Âåäü Äÿäÿ Ôåäîð ñ Ìàòðîñêèíûì ïîâñòðå÷àëè åãî ñîâñåì âçðîñëûì ïñîì. Ïðàâäà, â êîìïàíèè ñ íàãëûì êîòîì Øàðèê ðåãóëÿðíî ïîëó÷àë ïîíóêàíèÿ â ñâîé àäðåñ.
 òî æå âðåìÿ èíòåëëåêòà Øàðèêó ÿâíî íå õâàòàåò: ñàìîå ÿðêîå ïîäòâåðæäåíèå òîìó íàðèñîâàííûé íà ïå÷êå «ôèã âàì». Îäíàêî èíîãäà ïðîñêàëüçûâàþò âïîëíå ðåçîííûå ìûñëè. Íàïðèìåð, ÷åé òåëåíîê ãîñóäàðñòâåííûé èëè «íàø», åñëè Ìóðêà-ìàìà âçÿòà íàïðîêàò.
Çà ãîäû ñêèòàíèé Øàðèê íå óòðàòèë þíîøåñêèé ðîìàíòè÷åñêèé ïûë. Âîò è âìåñòî âàëåíîê êðîññîâêè êóïèë îíè êðàñèâøå. À êàê òâîð÷åñêè îí ìåñèë òåñòî: âîò òåáå êîñòî÷êà èç íåãî, à âîò èçóìèòåëüíûé ïèðîã ñ âèòèåâàòûì ðèñóíêîì. À òî, ÷òî Øàðèê áåç îõîòû ãèáíåò? Ðîìàíòèê, îäíî ñëîâî.
Øàðèê è Ìàòðîñêèí
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
Ìàòðîñêèí
Ìàòðîñêèí óìåí, ïðàêòè÷åí, õèòåð, â ìåðó æàäåí. Ïî âðåäíîñòè äàñò ôîðó ëþáîìó, äàæå ìàìå Äÿäè Ôåäîðà.  òî æå âðåìÿ åìó óäàåòñÿ îñòàâàòüñÿ â ëþáèì÷èêàõ. Èì âîñõèùàþòñÿ áóêâàëüíî âñå. Ìàìà ñòàâèò â ïðèìåð ïàïå, à ïàïà óòâåðæäàåò, ÷òî åñëè áû ó íåãî áûë òàêîé êîò, îí áû è íå æåíèëñÿ âîâñå.
Ïîõîæå, òîëüêî Øàðèê çíàåò, ÷òî ìîæíî îæèäàòü îò ñâîåãî íàïàðíèêà. Êàê ìèíèìóì, êîãäà ïåñ ïîòåðÿë ðóæüå, òî äî òîãî èñïóãàëñÿ êîøà÷üåãî ãíåâà, ÷òî ðåøèë óòîïèòüñÿ: «Çà ðóæüå äåíüãè ïëà÷åíû, à ìîÿ æèçíü áåñïëàòíàÿ!»
Ïðàâäà, Äÿäþ Ôåäîðà Ìàòðîñêèí, ïîõîæå, ëþáèò èñêðåííå.
Ïå÷êèí è ãàë÷îíîê
Ïå÷êèí ÷åëîâå÷åñêàÿ êîïèÿ Ìàòðîñêèíà. Äàæå ïî âûõîäå íà ïåíñèþ ïûòàåòñÿ îáëàïîøèòü íåñ÷àñòíûõ æèâîòíûõ («À åñëè âû íà íåãî áî÷êè êàòèòå, òî ýòî óæå êîíòåéíåðíàÿ ïåðåâîçêà!»), ÷àñòî ïûòàÿñü ñâàëèòü ñâîå áåçäåéñòâèå íà êàêèå-òî ïðàâèëà è èíñòðóêöèè.
Èãîðü Èâàíîâè÷ Ïå÷êèí
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
Ñòðàøíàÿ ÿáåäà. Ïðè÷åì «ñäàåò» ïî ëþáîìó ïîâîäó, ïðèñî÷èíÿÿ ïðè ýòîì ôàêòû, íå èìåþùèå íè÷åãî îáùåãî ñ ðåàëüíîñòüþ.
Åäèíñòâåííûé ïåðñîíàæ, ñïîñîáíûé äîâåñòè Ïå÷êèíà äî áåëîãî êàëåíèÿ ãàë÷îíîê. Êîò Ìàòðîñêèí íàó÷èë åãî ãîâîðèòü, è òåïåðü ïòè÷êà «äîêàíûâàåò» íàçîéëèâîãî ïî÷òàëüîíà ôðàçîé «Êòî òàì?». Íó è, êîíå÷íî æå, ýòîé ïàðî÷êå ìû îáÿçàíû ñòàâøåé êðûëàòîé ôðàçå: «Ýòî ÿ, ïî÷òàëüîí Ïå÷êèí, ïðèíåñ çàìåòêó ïðî âàøåãî ìàëü÷èêà!»
Èíîãäà «çàìåòêà» ïîëóøóòÿ çàìåíÿåòñÿ íà «ïîâåñòêó».
Ãàë÷îíîê
Êàäð èç ì/ô «Òðîå èç Ïðîñòîêâàøèíî», 1978 ã.
Âïðî÷åì, ýòî øóòî÷íîå ðàññëåäîâàíèå âîâñå íå ïîâîä ëþáèòü ìóëüòôèëüì Âëàäèìèðà Ïîïîâà ìåíüøå. Òîëüêî áîëüøå.
Àâòîð: Êàòåðèíà Áîãäàíîâà
Èñòî÷íèê: https://shkolazhizni.ru/culture/articles/28111/
https://shkolazhizni.ru/culture/articles/28109/
© Shkolazhizni.ru
Источник