Собака гитара и я какая большая семья

  Четырнадцать лет у артиста жил представитель породы
бультерьер – пёс Лаки. Правда, в “собачьем паспорте” бультерьер записан не как Лаки, а как Васья Розенбаум. Собака была привезена артисту из Германии. Немецкие собаководы, услышав, что их щенок
отправится в Россию, решили дать ему русское имя. На ум пришло Вася. Вот только написали его иностранцы так, как произносят сами – “Васья”. Розенбаум же решил, что псу больше подойдет имя Лаки
(по-английски – “счастливчик”).
  Лаки был очень привязан к хозяину и его отъезды переживал крайне тяжело. Поэтому певец периодически брал собаку с собой на гастроли. Однако, обожая хозяина,
Лаки спуску ему не давал. Однажды певец решил ввязаться в бой между Лаки и другим псом и попытался оттащить свою собаку. Недовольный бультерьер цапнул Розенбаума. Но артист нисколько не обиделся
: “Мы с Лаки похожи. Я добрый и нежный, но за свою правду буду бороться и побеждать”.

Розенбаум, отвечая корреспонденту, на вопрос, какая собака была первой?

А.Р.: Первой собакой был бультерьер. Он у меня прожил четырнадцать лет и десять месяцев, если быть точным.

Корр.: Для собаки приличный срок…

А.Р.: Так ведь он в любви жил, в уважении, в дружбе. Его любили все, и он нам взаимностью отвечал… Отличный был пес…
…Бультерьера снова заводить не хочу пока, не могу. Когда мой пес погиб, я вообще не хотел собаку больше заводить, думал, все время буду сравнивать с моим первым псом, вспоминать его, переживать
по новой эту трагедию. Ведь потеря любимого существа – это всегда больно.

                                                      
     Источник: журнал “Друг”

 А.Р.: — Он болел — от старости у него развилась лимфосаркома. Лаки было без двух месяцев 15 лет, а для бультерьера это совершенно убойный возраст, так долго собаки не живут. У него опухли
шейные узлы, и ему стало тяжело дышать. Мне позвонила жена: так, мол, и так, он задыхается, и поскольку врач советует его усыпить, требуется мое согласие и разрешение. Я поговорил с Лаки по
телефону…

Д.Г.: С кем?

А.Р.: С Лаки.

Д.Г.: То есть как это поговорили?

А.Р.: Ну как? Нормально. Свои слова повторять не буду, но, в общем, объяснил ему, что все будет хорошо. Его уколют, и он тихо заснет, а я скоро приеду. Ну вот и все…

Д.Г.: Вы плакали, когда с ним прощались?

А.Р.: Ну что уж сейчас об этом? Поплакал, конечно… Я похоронил Лаки на Карельском перешейке — завернул его в бурку и предал земле. Положил на могилку 300-килограммовый валун, рядом посадил
красивую тую. Две или три недели каждый день я ездил ее поливать, чтобы принялась, а потом какие-то суки (прости, граждане) это деревце вырыли…

                                                       
            Интервью Александра Розенбаума газете “Бульвар”